●Имя:
Хагал; сокращенно - Хаг.
"Посланник перемен, неукротимая энергия, сметающая все в никуда, разрушающая все вокруг. Град, что приходит с небес и, рассеиваемый ветром, превращается в чистую воду..."*

●Возраст:
6 лет.

●Пол:
кобель.

●Вид:
собака. Порода - грейхаунд.

●Внешность:
Рост - 75 см в холке.
Вес - 35 кг.
"крепкое сложение, симметричная и мускулистая, четкие контуры, глубокая грудь, развитые плечи, крепкие задние ноги, удлиненная голова и длинная шея."
Хагал изящен, высок, статен. Морда узкая, сухая, переход ото лба к ней выражен слабо. Челюсти, несмотря на внешнюю уязвимость пса, мощные, приспособленные самой природой, чтобы держать в своей хватке дрожащее тела зайца. Глаза овальные, косо поставлены, темно-золотистые, взгляд, как правило, рассеянный и частенько скользит по окружающим и маленькому серому мирку, в котором Хагал и живет. Уши грейхаунда маленькие, тонкие, типа «розы», затянутые назад, постоянно прижатые и лишь изредка, если что-то привлечет внимание, встают торчком, на краткий миг, но какой!
Шея длинная, как и мощная грудь, мускулистая. Лапы длинные, с крепким костяком, привыкшие к быстрому бегу [левая передняя, правда, прихрамывает], когти тусклые, сточенные об асфальт.
Окрас светло-олений, шерсть короткая, на животе и шее становящаяся светлее. Нос черный, губы темно-коричневые, зубы еще крепкие, белые. На подбородке не характерная для этой породы еле заметная бородка.

●Характер:
Пожалуй, Хагал привязчив и, если полюбит место, с трудом с ним расстанется. То же касается и отношений с людьми и собратьями. Дружелюбен и любопытен, иногда становится слишком мягким, однако исполнительность и верность того, кого он уважает окупает эти скромные "минусы". Да, его нельзя записать в совершенные убийцы, он сторонится драк, склоков и ссор, чтобы в очередной раз с блаженной, но еле заметной улыбкой, окунуться в прекрасный серый мир, наполненный туманом и воспоминаниями. Романтик. ничего не поделаешь. Легко его разозлить, как ни странно, и те, кто не видел, как он скалиться, вряд ли поверят в эту фразу. Хагалу легче утопить всех подряд в циничности и сарказме, чем пускать в ход зубы. Иногда может позволить себе забыться, если все-таки кто-то смог втянуть его в кислые и никому не нужные дрязги, перегнет палку, и только после жалобного ее хруста опомнится, что является добродушным по своей сути. Ищет чего-то, пряча за своей спокойной или улыбающейся мордой боль, отчаяние и собственную беспомощность. Если чувствует ответственность за что-либо мигом становиться уверенным в себе и смелым, хотя разум его таки преобладает над эмоциями, а интуиция отброшена на задний план, позволяя на сцену выйти опыту и глубокому уму.

●Мировозрение:
Он верит... Верит во все. В новый мир, в его конец. Верит и одновременно считает, что нельзя этого делать. Не смотреть на все с еле скрываемой надеждой, а потом жестоко отдергивать себя. Нельзя верить. Нельзя надеяться. Лишь жить, видеть сухую констатацию факта - ты жив, значит, еще можно этим воспользоваться. Ему плевать, есть ли волки, или их вовсе нет. Зачем тратить силы и итак истощенный рассудок на абстрактные вещи? Ему нравится сам факт гонки, борьбы. Показать свою значимость, то, что ты важен, необходим. Он не заставляет выбирать путь - подтолкнет, улыбнется и... уйдет. О да, ему нравится ощущать свободу. И одновременно чувствовать тяжкие оковы, которые не дают двигаться быстро, в долгожданную вертикаль. В неизвестную свободу. Птичий полет. Но Хагал никогда не постигнет этого. Уж больно ему нравится метаться из крайности в крайность.

●Биография:
Жизнь. Мы с ней похожи. Она вечно бежит, не замедляя собственного шага, даже несется, превозмогая усталость, стирая лапы о шершавый горячий асфальт, глядя лишь вперед. Увы, ее не поймать и не остановить. Не заключить сделки, чтобы ради тебя она протянула твою тяжкую обременяющую цепь еще на несколько лет. Жалко, ведь столько мы могли бы успеть.
Но не успели.
Я не замечал, как тратил те крохи, которые кто-то очень могущественный сбросил мне с божественного стола. Гнался за пестрой оберткой, бежал, подобно жизни устремляясь лишь вперед по узкому пути. Бега. Я вырос и жил в доме одного человека, который выращивал собак. А позже он смотрел на наши радостные старания. Были взлеты. Были и паденья. Иногда хотелось прекратить дышать, когда несешься рядом с заветным своим врагом, который отделяет тебя и ту заветную вещь. Викторию. А если точно, победу. Для нас она не имела ровно никакого вкуса – только запах свежей газеты да вспышки ослепляющих фотокамер. Зато хозяин гордился нами, ласково подталкивая вперед. На бега.
Я оглядывался, чтобы кинуться вновь, в пустоту, заставляющую сжиматься трепетное сердце, рвать себя на части, ради, разве что, хозяина.  Не щадил лап, отчаянно цепляясь за распадающуюся на часть реальность затупленными короткими когтями, неизбежно приближая конец. Конец бегам.  А потом все повторялось вновь, закручивалось, приобретая больший вес, исчезая на краткий миг моего сна сизым дымком из дамской сигареты. Растворялся, оставляя на память тяжкий металлический привкус. Пять лет. Всю свою жизнь. Провести вот так. С каждым разом понимая, что закончится та пляска, еще немного для победного рывка, нужно лишь сохранить пороху. А его становилось все меньше, невидимым маятником он тихо отсчитывал данное мне время.
Бега. Я славил это слово, наивно глядя в глаза хозяину. Носился вокруг него, ожидая похвалы и ласки. Она, словно дешевая куртизанка, охотно появлялась в поле моего зрения, маня, издеваясь, но отдавала кусочек желанной плоти, прикрывая это место рукавом, кокетливо улыбаясь и пряча его на следующий раз. Я, как ошалевший ждал и ждал этого самого раза, растягивая на большее время какую-то жалкую кроху, для следующей порции той самой любви хозяина готовясь хоть ворваться в горящий дом. Такие мы, собаки. По природе своей продажные: дай только любви, хотя бы глянь на нас, и наш брат больше не мог забыть тебя.
Но жизнь не любит ждать, а она, собственно, и не ждет. Однако я уже пытался уцепиться ей за хвост, отправиться следом в нелегкий бег по все тем же знакомым улочкам, задыхаясь от бесконтрольных эмоций, разрывая узкой грудью упругие лезвия воздуха, стремясь к свободе, которую никто даровать тебе не хотел. Или просто забыл сделать это.
Все-таки вскоре свершилось то, что должно было случиться. Я упал, поскользнувшись на мягком песке, который приветливо позвал в свои объятья. Нелепое падение, жалобный визг, вырвавшийся из моей хриплой глотки. Я повалил за собой следом пробегавшего мимо соперника, словно боясь упасть в глотку Бездны в одиночестве. Зарылся в песок тонкой мордой, глядя на ослепляющий свет солнца. Хотелось выть, но из пасти скомканными обертками от конфет вываливался лишь жалкий хрип, а сердце грозилось навсегда замереть, в ожидании замолкая на несколько секунд “А вдруг мой черед?”. Закружились лавиной вокруг моего дрожащего тела множество лиц, темные пятна искривленных фигур. Оставалось ожидать приговора.
После падения я сломал лапу. Все кончено. Я онемел от горя, повторяя слово, которое привело к гибели. Ведь после травмы в бегах было запрещено участвовать. Кончено, кончено, кончено. В моих глазах отражалось лицо хозяина. Он вез меня домой, в окнах машин мелькали деревья, дома, фонарные столбы, люди – никому не нужные частички, плетущиеся в собственные дома, чтобы скрыться от назойливых соседских глаз. Но до дома я так и не доехал: хозяин свернул в переулок, открыл дверь машины и несильно толкнул меня навстречу затхлому, кисловатому воздуху. Воздуху свободы. Второй раз в жизни я упал мордой в грязь, дрожа от боли, прижимая к себе покалеченную лапу и оглядываясь в поисках знакомого ласкового лица хозяина. Который скрылся, оставив меня одного. Наедине с жизнью и свободой. Бега закончились.

●Принадлежность:
Орден Глиняных Окон; Главный Командор.

●Связь с вами:
уже есть.

●Опыт игры на ФРПГ:
2 года.

* из книги  Макса Фрая "Мой Рагнарёк"