Начало игры.

Знакомое место. Знакомый серый забор, высокой стеной подающийся к небу. Пятнашка всегда восхищалась его великолепием. Как восхищалась в принципе и всем, что создали люди, позабыв о том, что именно они практически уничтожили этот мир.
"Раз, два, три, четыре, пять... Я иду тебя искать..." мурлыкала в голове Пятнашка, отщитывая шаги до заветной лазейки.
"Кто не спрятался - я не виновата!" весело сообщила собака сама себе, останавливаясь напротив едва заметной лазейкой во двор завода.
Борзая была тут часто. Это было основное место её промысла, и она прекрасно знала все особенности этого двора, самые мелочи. Она так же знала, что тут надо быть предельно тихой и осторожной, нужно сдерживать свои эмоции, которые всегда били через край. Но нужно было помалкивать.
Пятнашка скользнула внутрь, проехавшись животом по колючей гальке и поморщилась от неприятных ощущений.
В нос сразу же ударил запах тухлой рыбы, которые заглушал все остальные запахи. Приятного в этом было мало, но улыбка не сползла с мечтательной физиономии собаки. Она лишь расползлась еще шире.
- Знаешь почему мне нравиться этот запах? - обратилась Пятнашка к какому-то невидимому собеседнику. - Потому что он значит, что я скоро наемся...
Промурлыкав еще нечто нечленораздельное, похожее на какую-то песенку бездарного автора, Пятнашка двинулась к яме.
Но внимание её привлекла едва заметная тень возле забора, в траве.
Эмоции вихрем закрутились, увлекая за собой собаку. Она восторженно взвизгнула.
Еще не понимая, что перед ней за существо (запах перебивал плотный смард разлагающейся рыбы), но уже твердо уверенная в том, что это существо одно из самых лучших в мире, Пятнашка направилась к нему.
- Привет! Я рада что мы встретились, - обрадовано сообщила собака.

Лиса.
Что-то шевельнулось внутри сознания, подсказало: опасно. Рассудок не дал болезненым воспоминаниям прорваться сквозь завесу барьера сумасшествия. Она ведь охотилась на лисиц. Она ведь бегала. Бегала...
Но не помнила. Сейчас не помнила. Только от чего-то заболела давно сросшаяся кость и внутри начало появляться тягостное, серое ощущение. Похожее на ртуть, оно перетекало где-то в глубине души, стонало и шевелилось. От этого становилось щекотно, но почему-то смеяться не хотелось. Скорее даже наоборот: плакать.
Но плакать Пятнашке не позволяло услужливое сознание, ставящее запрет на всякие воспоминания, на всякую память. Только подавая едва слышный сигнал...
"Осторожно... Лиса - значит охота, охота - значит бег, бег - значил травма, травма - значит боль... Осторжно. Боль - это плохо."
И Пятнашка соглашалась.
Боль это плохо, потому она не будет помнить, потому она забывает о том, что у неё есть память, заменяет её на розовый, сладковатый туман, старательно прикрывающий все её прошлое.
- Я Пятнашка! - радостно тявкнула собака, высунув язык и наклонив голову. - А у тебя - красивый мех. Очень пушистый. И цвет странный... Ты такая особенная!

Пятнашка некоторое время изучала лису, прислушиваясь к тихому голоску внутри, который уже начал шевелиться, но все еще не издавал никаких толковых звуков.
- Я одна, ага, - кивнула Пятнашка самодовольно, крутанулась на месте, завиляла хвостом, восторженно продолжая изучать бурую. - Можно я к тебе прикоснусь?
Пятнашка потянулась вперед, будто бы собираясь достать до меха лисицы, но потом резко отранилась, отскочила в сторону, по привычке описала круг вокруг своей оси и замерла, прислушиваясь к внутренему голоску и к тому, что происходит вокруг.
Замерла опять. Хвост ходил ходуном. Пятнашка резко, будто бы потеряла интерес к собеседнице, начала напевать под нос какую-то песенку все того же бездарного автора
Приподнятое настроение духа. Она совершенно позабыла о том, что надо соблюдать тишину, надо молчать и сдерживать себя...
Шум. Журчание завода. Скрип чьих-то ног по половицам... Уши улавливают малейший шум. Пятнашка закрыла глаза, наслаждаясь одновременной тишиной и буйством звуков. Тихих, не совсем ясных, но таких... Таких, доказывающих, что жизнь еще существует на этой планете.
- Ты любишь звуки завода? - наконец спросила борзая, не смотря на лису, поворачиваясь и принимая охотничью стойку, будто бы готовая сорваться. - Благодаря им я знаю, что я живу... Они приятные.
Улыбка расползлась на губах.
- Ты тоже приятная. Давай послушаем его сердце... Я люблю слушать звуки сердец. Пошли?..
И не дожидаясь ответа, Пятнашка потянулась к серой стене завода, влекомая слабыми шумами, желанием ощутить все ближе, ближе... Еще ближе.

Стучит. Совсем стучит. Совсем рядом...
Остановилась, прижимаясь к серой и нагревшейся от солнца, мрачные лучи которого пробивались сквозь облака, стене.
Стучит... Завораживает. Так притягательно: тук-тук, тук-тук... Когда Пятнашка оставалась одна, когда её окружала тишина, заполняющее пространсво вокруг собаки, затикающая внутрь неё и заполняющая ту пустоту, которую Пятнашка чувствовала в своей груди так часто... Так вот именно тогда, когда все вокруг останавливалась, борзая слышала похожие звуки, но куда тише, куда роднее... Где-то внутри себя. Такое размерное: тук-тук, тук-тук... И становилось хорошо. Так хорошо, как случалось очень редко. Тогда её переполнял на столько сильный восторг, что хотелось выть, лаять и скулить одновременно. Тогда она начинала носиться из стороны в сторону, наматывать круги, кататься по земле...
Тогда ей казалось, что к ней подступает какое-то странное понятие, которому она не отдавала отчета. Которое существовала, но она не могла понять это. А точнее вспомнить.
Ведь было же раньше. Было... И тогда, только в те моменты хотелось вспоминать. Сидеть и долго добираться в самые глубины своего подсознания... В снах, после этого ей часто приходили образы. Смутные, непонятные... Но настоящие. И тогда она понимала: это память.
А потом пространство заполнялось шумами, она выныривала и больше не могла раслышать это заветное стучание и спокойно погружалось в сонливое забвение.
- Послушай... Тебе понравиться, - борзая будто бы вспомнила о лисе, повернула к ней голову и довольно улыбнулась.

Пятнашка будто ушла в себя, а потом с улыбкой повернулась и предложила Тануке тоже послушать то неизвестное. Но лиса услышала только лай, не сразу разобрав слова в срывающемся зове, Та все же услышала, правда не то, о чем говорила собака "ураганчик": - Помогите мне, пожалуйста! Вы не из ордена, помогите мне! Ну вот, а я тут поспать собиралась, вот глупая. Неизвестная собака, которая подбегала выглядела замученной, лапы были испачканы рыбьей чешуей, хвост от чего-то поджат, на морде странное выражение то ли ужаса, то ли боли. Танука хотела обернуться и посмотреть на реакцию замечтавшейся Пятнашки, но не смогла отвести взгляд. Казалось, что все животные вокруг живут как угодно, но не как обычно. Лиса слышала о орденах, между которыми велась холодная война, непонятно о котором из двух говорила вновь прибывшая. Не хотелось бы Тануке ввязываться в чужие дела, но видимо придется помочь, узнать бы еще чем. Непонятно.